№ 17 (1 мая) 1937

Автор: Юлия Олдер

Представьте, что вы идете по узкому, извилистому переулку старой Москвы, с низкими, ветхими деревянными домами и зловещими дворами. И вдруг он увеличивается втрое, становится прямым, древние лачуги исчезают, словно они лишь галька у кромки воды. Затем на улице мелькают булыжники, которые превращаются в ковер гладкого, широкого тротуара. С обеих сторон вырастают большие современные здания — здесь квадратная кирпичная школа, там квартал жилых домов, клиника и большой продуктовый магазин. Здания словно преображают и внешность людей, выходящих из них: парусиновые туфли становятся кожаными; тусклые хлопчатобумажные платья женщин превращаются в яркие одеяния из шелка или шерсти, а жесткие береты — в эффектные шапочки из пушистой ангоры и изящные весенние шляпки.

Будучи совершенно сбитой с толку этой подвижной панорамой из переливающихся звуков и видений, я подхожу к милиционеру в зеленом, что стоит на углу, и спрашиваю, как добраться до места назначения. Он уводит меня на островок безопасности на другом конце широкого бульвара и ободряюще сообщает: «Это совсем рядом, гражданка. Идите прямо, вверх по улице. Вы не собьетесь с пути, если будете следовать плану».

Динамичный город

Такое впечатление от Москвы не столь необычно, как можно подумать. Нигде жизнь не назовешь более динамичной, чем здесь. Опыт существования в советской столице отражает научные данные о долгосрочном планировании и быстрые шаги в области формирования полной и богатой жизни.

Лабиринт из кривых улочек, допотопных переулков и тупиков на протяжении 800 лет связывал части старой купеческой Москвы. Работая в новом большевистском темпе, пролетариат отвел лишь десятилетие, которое иссякнет в 1945 году, на то, чтобы снести старый город и возвести новую столицу с разумной планировкой, красивой архитектурой, самодостаточным жилищно-коммунальным хозяйством, обилием зеленых насаждений и самой лучшей транспортной системой. Москва — это лаборатория городского планирования для всего социалистического общества.

Жизнь в этой лаборатории — это приключение. Иногда немного сумбурное, стоит только вспомнить, как небольшой восхитительный парк, через который вы любили ходить, внезапно превратился в огороженную спортивную площадку с горками. Но в целом интересного так много, что вы скоро забудете обо всех мелких неудобствах.

Почти за одну ночь из бульвара вырвались трамвайные пути и вонзились в параллельную боковую улицу, автомобили сменились быстро движущимися автобусами и парком троллейбусов, которые выводят высокую ноту «до», скользя на своих воздушных линиях электропередач, и одновременно издают звуки на две октавы ниже, вибрируя своими огромными шинами.

Что происходит за массой строительных подмостков? Станет ли обновленный дом вдвое больше прежнего? Это будет новый магазин хозяйственных товаров, отделение почты или еще одна парикмахерская? Какой «сюрприз» ждет нас за этим полированным фасадом из розового камня, что располагается в окружении красивых магазинов продуктов питания и косметики на Охотном Ряду? Помните, как вы жаловались на духоту и плохую вентиляцию в маленьком кинотеатре «Москва» на площади Маяковского? Сегодня вы его просто не узнаете, ведь теперь у него просторный и удобный зал, прелестный мраморный вестибюль, заполненный маленькими столиками, за которыми люди в ожидании следующего выступления потягивают соки и слушают оркестр.

By Julia Older

Imagine that you are walking through one of the narrow, labyrinthine lanes that were handed down by old Moscow complete with low, decrepit wooden houses and evil-looking courtyards. Suddenly, the alley begins to open out, funlike, to thrice its original size, and in the process of doing so pounds curves into geometrical straightness, and sweeps away ancient shacks as if they were pebbles at the water’s edge. Then the cobblestones begin to tumble down the street, a carpet of smooth, broad pavement unrolls itself before they are out of sight, and big, modern buildings sprout up. Utterly confused by this moving panorama of sight and sound, you approach a green-clad militiaman at the corner and ask him how to get to your destination. He motions to an isle of safety across the broad boulevard, and says reassuringly: «Not far, citizeness. Go straight ahead, up that better street. You won’t lose your bearings again if you follow the plan».

The Dynamic City

This impression of Moscow is not as telescoped as one may think. Nowhere is life more dynamic, more «presto-changeo». The experience of daily existence in the Soviet capital bears out the statistics of scientific, long-range planning and the rapid concrete measures for a fuller, richer life. The maze of crooked streets, medieval lanes and blind alleys that constituted old Moscow of the merchants and landlords was thrown together, piecemeal, over a period of 800 years. Working at the new. Bolshevik tempo, the proletariat has allotted a mere the old and put up a new decade, ending in 1945, to tear down capital distinguished by rational lay-out, beauty of architecture, sufficiency and modern efficiency in housing and communal institutions, plenty of green spots and the best transportation system any city has known. Moscow is the city-planning laboratory for all of Socialist society.

Living in a laboratory, especially one which is both coming down and going up, is an adventure. At times, it’s apt to be somewhat ruffling one, as when your ite shortcut, through a delightful little park, suddenly is walled favor-off for a children’s playground and toboggan slide. But there is so much to see along the regular route that you soon forget your annoyance. Almost overnight, streetcar trucks are overnight, streetcar trucks are plucked out of one boulevard and clamped into a parallel side street, and the cars are replaced by fast-moving buses, and fleet trolleybuses that glide along singing high C on their overhead cables, and vibrating two octaves lower on their huge tires. What goes on behind that mass of scaffolding? Will a renovated house? suddenly spring forth twice its former size? Or is it to be a new yard-goods store, a branch post-office, or another hair-dressing parlor? What «surprise» is being prepared behind that polished rose stone store front next to the beautiful food and cosmetics stores on Okhotny Ryad? Do you remember how you used to complain about the stuffiness and bad ventilation of the little Moskva movie theater on Mayakovsky Square? You wouldn’t recognize it today with its airy, comfortable auditorium, its attractive, mar- ble-faced lobby where people waiting for the next performance sit at small tables, sip fruit juices and listen to a good dance band.

Спрос и предложение

В Москве все так быстро меняется, что любые перемены едва успевают принять окончательный вид, как возникают новые. При этом постоянно растут московские стандарты. Год назад все говорили о первой линии самого красивого в мире метро, она считалась апофеозом функциональной красоты. Сегодня этот участок затмила новая пристройка Киевского вокзала. Его мраморная облицовка вызывает восторженные возгласы даже у тех, кто уже давно привык к великолепию метро. И ни у кого из москвичей нет сомнений в том, что новые линии метрополитена станут еще красивее, и будут сооружены за более короткие сроки. Однако метро уже никого не удивляет, сейчас горожане обращают внимание на плоды еще одного великого подвига инженеров — канал Волга-Москва.

Процесс строительства канала все продолжается и продолжается — реконструкция, расширение. Но московские дома и магазины по-прежнему переполнены. Иногда задаешься вопросом, что произошло с тысячами метров жилых кварталов, построенных в прошлом году и почему все эти новые дома на окраинах больше не исправляют ситуацию с загруженностью дорог? Тут стоит вспомнить, что еще лежит на чашах весов: да, жилищный вопрос в столице обострен, население приумножилось, однако все это происходит одновременно с преобразованием остатков отсталого царского наследия в нечто промышленно развитое — в бурлящую пролетарскую столицу. Кроме того, бригады по сносу зданий разрушают старые дома, не отвечающие санитарным нормам, а их жителей переселяют. Вдобавок быстро растет уровень рождаемости, смертность падает. Становится очевидно, что дефицит жилья неизбежен на несколько лет вперед, несмотря на масштабное строительство.

Торговые объекты растут с феноменальной скоростью, увеличивается разнообразие продовольственных товаров и запасов галантереи, трудно угнаться за ростом национального дохода. Этой весной по воскресеньям нелегко попасть в Центральный универмаг Мосторга — так было и в 1935 году, хотя с тех пор открылось множество хороших специализированных магазинов. На каждый большой современный продовольственный магазин, три года назад пришедший на смену хлебным карточкам, сегодня приходится пять; симпатичные автолавки продают фрукты и кондитерские изделия; на улицах всегда стоят очереди из покупателей; в бюро доставки поступает множество заказов. Тем не менее полки огромного Гастронома № 1 в самые оживленные часы опустошают так же, как и в то время, когда это был первым и единственным магазином. Очереди тянутся не только за минимальным набором продуктов, но и за более дорогими товарами: палестинским виноградом, испанским оливковым маслом и апельсинами, бразильским кофе.

На этой неделе

Десятки новых парикмахерских открылись на этой неделе, чтобы снизить нагрузку на действующие салоны, но разве можно предугадать, как много женщин внезапно решат попробовать перманентную завивку или захотят сделать маникюр? Что же касается кафе и ресторанов, то по мере того как они увеличиваются в размерах и количестве, число их посетителей отнюдь не уменьшается. Такси в Москве тоже становится все больше — в этом году их число достигло 1000, однако на стоянках такси по ночам по-прежнему образуются очереди.

Такая же гонка между спросом и предложением наблюдается, когда речь заходит о билетах в театр и на концерт. Сегодня я обратила внимание на вывески на здании, мимо которого я каждый день прохожу. Там были объявления: новый фильм, три вокальных или инструментальных концерта, симфонический концерт, концертная версия «Женитьбы Фигаро», теннисный турнир, вечер памяти Маяковского, художественная выставка, лекция об Испании, 10-дневный кинофестиваль в рабочем клубе, уроки танцев, курсы бухгалтеров, пробы в хор Большого театра, регулярные репертуары Театра Революции и Московского театра оперетты, открытие библиотеки, спортивной литературы, выступление в цирке, открытие дома отдыха, боксерские поединки, семь театральных премьер, в том числе инсценировки романов «Кола Брюньон» Ромена Роллана, «Как закалялась сталь» Н.И. Островского, «Анна Каренина» Толстого и «Идиот» Достоевского, а также балет и «Суламифь» в Московском ГОСЕТ и новая программа в Театре народного творчества. Через несколько дней эти объявления сорвет молодая женщина в синем халате, а на ее плече будет сумка с новыми плакатами. Билеты раскупят в миг, будь то профсоюзные организации или отдельные покупатели. При семичасовом рабочем дне и шестидневной рабочей неделе у москвичей есть масса свободного времени, и даже те, кто большую часть времени проводят за учебой, находят время для театров, концертов, кино, музеев и парков.

Supply and Demand

Things crowd upon one another so quickly in Moscow that they hardly get the individual attention thev would command elsewhere. Besides, Moscow’s standards are constantly rising. A year ago, the first line of what is undoubtedly the world’s most beautiful Metro was the center of attention. It was then considered the apotheosis of functional beauty. Now this section has already been eclipsed by its new Kiev railway station extension, the marble facings of which draw exclamations of rapture from persons already inured to magnificence in subway stations. And there’s no doubt in any Moscow resident’s mind that the several more lines of the Metro which will one day serve the Soviet capital will be built more quickly and be more attractive than the first section. But the Metro has already been taken for granted and residents now direct their attention to the fruits of another great engineering feat—the Volga-Moscow Canal.

On and on goes this process of expansion—building, renovating, enlarging. But Moscow’s homes and stores are still overcrowded. You sometimes wonder what happened to the thousands of meters of living quarters built last year, and why those entire blocks of apartment houses you saw in the suburbs aren’t of more aid in relieving the congestion. Yet, consider what must be weighed in the balance against them: heaviest of all, the Soviet capital’s original housing handicap when its population multiplied with the transformation of the notoriously backward tsarist community into an industrialized and bustling proletarian capital: the wrecking crews tearing down unsanitary old houses whose inhabitants must be transferred to other homes; a birth rate and a rapidly rising sinking mortality rate. Then the inevitability of the housing shortage for several years to come, despite large-scale building operations, becomes clear.

Shopping facilities increase at a phenomenal rate along with the increase in the variety of food products and the stocks of dry goods but the expansion in the national income is difficult to keep up with. It’s as difficult to shoehorn one’s way into the Mostorg Central Department Store on a general rest day this spring as it was in 1935, despite the scores of well-stocked specialty shops that have opened in the interim. For every one large modern food store that greeted the abolition of bread cards three years ago there seem to be five today; smart automobile vans sell fruit and confectionery; street stands always have queues of buyers; delivery bureaus are beseiged with more requests than they can handle. Nevertheless, the huge Gastronom No. 1 seems as crowded during popular shopping hours as when it was the first store of its kind. The lines extend not only lor the regular items in the Moscow diet but also for the more expensive Palestinian grape fruit, Spanish olive oil and oranges, and Brazilian coffee.

What’s On This Week

Scores of new hairdressing parlors open to relieve congestion in existing salons, but how can every day women who have never they be expected to do so when given any previous thought to the subject decide to try a permanent wave, or to improve their nails with a professional manicure? As they too expand in size and increase in num- bers, the cafes and restaurants become more rather than less crowded. Moscow’s taxis increase rapidly—l, ooo new ones this year—but queues still form at night at the taxi stands.

There’s a similar race between supply and demand for theater and concert tickets, A block on one of the boulevards I pass daily ha* a number of signboards, and today I made note of their announcements. A new film, three vocal or instrumental recitals, a symphony concert, a concert version of «The Marriage of Figaro,» a tennis tournament, Mayakovsky memorial meeting, an art exhibit, a lecture on Spain, a 10-day movie festival in a workers' club, dancing lessons, courses for bookkeepers, tryouts for the Bolshoi Theater chorus, the regular repertories of the Theater of the Revolution and the Operetta Theater, opening of a library specializing in literature on the circus, opening of a spoils, boxing matches, and seven theater one-day rest home, premieres, including dramatizations of four novels Romain Rolland’s «Colas Breugnon,» N. I. Ostrovsky’s «How the Steel Was Tempered,» (The Making of a Hero), «Anna Karenina» by Tolstoy, and Dostoyevsky’s «The Idiot» and also a new bullet, and «Sulamith» at the Jewish Theater, and a new program at the Theater of Peoples Art. These announcements will be brushed over in a few days by blue-smocked young woman making the rounds with a pouch of new snapped up just as trade union organizations or individual purchasers. With a posters, and tickets will be quickly, whether by seven-hour working day, and one rest doy to every five of work, Moscow’s citizens have plenty of leisure, and even those who spend much of it in study find time for theaters, concerts, movies, museums and parks.

Космополитический город

Хотя знаменитые московские театры летом отправляются на гастроли в южные санатории, поселения Арктики, в Среднюю Азию и на Дальний Восток, Москва не лишена спектаклей. Лучшие театральные труппы российских провинций, других союзных республик и автономных регионов приезжают, чтобы представить свою драматургию и народную программу или рассказать об успехах, сделанных с тех пор, как советская власть обучила их письменности и подарила возможности для культурного развития. Некоторые из этих фестивалей национального искусства проводятся и зимой. Украина, Грузия и Казахстан уже показали красоту и жизнеспособность своей древней национальной культуры, а узбекские и башкирские театры адаптировали для своего народа Шекспира и Горького.

Восток встречается с Западом не только на сцене, Запад встречается с Востоком и в Москве. В среднем в город «вторгаются» 50 000 человек в день. Со всех концов огромного Союза приезжают граждане, чтобы работать, учиться, вести дела с московскими организациями, посещать съезды, конференции и приемы в Кремле, а также получать правительственные награды за выдающиеся достижения в тех или иных областях народного хозяйства. Иностранные жители и тысячи туристов из Западной Европы и Америки каждое лето образуют на улицах этого космополитического города богатое переплетение языков и культур.

Москва привыкла к такому «нашествию» и отвечает на него гостеприимством. Молодая студентка, приехавшая из Армении в Московскую консерваторию, узбекская девушка, из Института иностранных языков, которая хочет учить свой народ английскому языку, башкирский горнорабочий, приехавший, чтобы поучаствовать в строительстве метро, — все они быстро привыкли к бурлящей московской жизни. Оказавшись в самом сердце советской жизни, они мгновенно обрели товарищеские отношения на работе, в досуге и учебе. Их часто можно встретить в кавказских и других ресторанах, специализирующихся на национальных блюдах, а также в красивом новом магазине на улице Горького, где продаются восточные сладости и фрукты. А когда Дуся Виноградова, знаменитая молодая стахановка, ткачиха и студентка Академии легкой промышленности, идет в Большой театр, она вызывает дружеский интерес, а не бестактное внимание. Хлопководы из Центральной Азии, которых награждают за отличную работу премией в Москве, приезжают и зимой, и летом в красочных национальных костюмах. Их знакомят с городом и оказывают максимальную помощь во время их походов за покупками. Нередко гости столицы приобретают радиоприемники, часы и граммофоны в магазинах европейского типа, а также поражаются стремительным эскалаторам в метро.

Иностранцу здесь легко найти множество людей, говорящих на его родном языке, и еще тысячи горожан, изучающих его язык. Некоторые россияне настолько привыкли слышать свой собственный язык в неправильном произношении, что даже не подают виду и спокойно слушают собеседника из другой страны, словно он говорит на чистейшем русском. Более того, наш гражданин нередко обращается с иностранцем так, словно это россияне обязаны знать его язык, а не он должен говорить на русском, находясь в России.

Заблудившемуся иностранцу не просто подскажут, в каком направлении идти, а сопроводят его прямо до места назначения. По пути, если завяжется беседа, москвич дружелюбно полюбопытствует, как тот проводит время в СССР, спросит о работе и обстановке на его родине. В свою очередь, от гостя столицы будет также ожидаться живой интерес к деятельности собеседника, его отпуске и планах на будущее.

Хотя советский гражданин добродушно и терпеливо переносит все неудобства, будь то долгое ожидание в очередях, дефицит и толпы, которые, как он считает лишь временным и быстро устранимым явлением, когда он сталкивается с промедлением или любой другой досадной ситуацией, вызванной, по его мнению, бюрократией или неэффективностью, он пойдет до последнего в попытках изменить эту ситуацию и потратит столько своего времени, сколько необходимо. Чем более он политически благоразумен, тем глубже он осознает свою личную ответственность за необходимость ликвидировать недостатки общества, которое он помогает строить.

В равной степени отличительными чертами советского гражданина, независимо от того, живет ли он в столице или в любой другой части страны, являются его ощущение безопасности, стремление воспользоваться всеми предлагаемыми культурными возможностями, любовь к социалистическому обществу и уверенность в его и своем собственном будущем. Эти особенности были отражены в новой конституции, которая гарантирует право на работу, учебу и отдых. Молодежь с широкими перспективами в учебе и работе (им остается лишь выбирать и действовать) производит впечатление самой счастливой и оптимистичной в мире, при необходимости они готовы отдать жизни за то, чего уже достигло советское социалистическое общество, и на своей родине они стремятся воплотить свои светлые планы на будущее. К обретению наивысших возможностей знания их побуждает осознание того, что они приносят пользу — лично себе и всему коллективу, — выполняя свою работу наилучшим образом, так как каждое свершение на благо общества приносит пользу им самим. Эти большие амбиции и уверенность в будущем являются непоколебимыми, неизменными ценностями, фундаментом для внушительного роста и процветания, происходящего вокруг.

A Cosmopolitan City

Although Moscow’s famous theaters go on tour in the summer to the health resorts of the south, tin- wintering colonies of the Arctic, to Central Asia and the Far Fast, theater-loving Moscow is not bereft of drama. The best theatrical companies of the Russian provinces, of the other Union republics and autonomous regions come here to present ancient drama and folk entertainment, or to reveal the progress since Soviet power gave them a written alphabet and their first opportunity for cultural development. Some of these festivals of national art are also held during the winter. The Ukraine, Georgia and Kazakhstan have already revealed the beauty and vitality of their ancient national culture; the Uzbekistan and Bashkirian theaters, on the other hand, showed how they have made Shakespeare and Gorky available to their own people. It is not only on the stage that East meets West and West meets East in Moscow. An average of 50,000 persons a day ‘"invade'' the city. From all sections of the vast Union come citizens to work, to study, to transact business with Moscow organizations, to attend congresses, conferences and receptions in the Kremlin, to receive Government awards for outstanding achievement in their respective fields of the national economy. Foreign residents and the thousands of tourists from western Europe and America each summer add to the rich mixtures of peoples and tongues on the streets of this cosmopolitan center.

Moscow is accustomed to this «invasion» and responds to it cordially. The young music student sent to the Moscow conservatory from Armenia, the Uzbek girl in training at the Institute of Foreign Languages to teach her people English, and the Bashkirian miner who came to work on the Metro construction are helped to adapt themselves quickly to Moscow’s humming life. They soon become absorbed in the happy comradeship of work, play and study in the heart of Soviet activity. One meets them frequently in the Caucasian and other restaurants specializing in national foods, and in the beautiful new shop on Gorky Street devoted exclusively to the sale of Oriental pastry, fruit and candy. When Dus- ya Vinogradova, the famous young Stakhanovite weaver who is studying at the Light Industry Academy goes to the Bol- shoi Theater, she’s the subject of friendly interest but not embarrassing attention. And the Central Asian cotton farmers who are premiumed for good work with a to Moscow, and come winter and summer trip in colorful native robes, gel the utmost assistance on their shopping trips for radios, watches and gramophones in European-type stores or on their first daring at tempt to use the Metro’s speedy escalators.

The foreigner here finds many residents who speak his own language, and thousands more who are studying it. Others are so accustomed to hearing their own language misspoken that they listen without giving the slightest indication that they’re hearing anything but the most correct Russian. Often, indeed, they make the foreigner feel they consider it their duty to know his language rather than his advantage to know Russian. The stranger who loses his way in passerby the street generally finds some who, not content with giving directions, actually escorts him to his destination. On the way, if there is any possible means of conversing, the resident will exhibit friendly curiosity about the other’s visit to the USSR, his work, and conditions in his country, and will assume that the visitor is equally interested in his own occupation, how he spends his vacations, and his hopes for the future. Although good-natured and patient in putting iip with long waiting in line, overcrowding, shortages and other inconveniences which he realizes are temporarily unavoidable and are being rectified as quickly as possible, when the Soviet citizen meets up with some delay or annoyance which he considers due to bureaucracy or inefficiency, he will spend any amount of time necessary to expose and rectify it. The more politically conscious he is, the more will he consider it his personal responsibility to wipe out shortcomings from the society he is helping to build.

Equally distinctive of the Soviet citizen, whether he lives in the capital city or in any other part of the country, arc his sense of security, his eagerness to take advantage cultural of every opportunity offered hint, his love of Socialist society and confidence in its future and his own as an integral part of that society. This outlook has been reenforced by the broad guarantees of work, study and rest in the new Constitution. The young people, with the broad vistas of study and work which they have only to choose from, impress one as happiest and most optimistic in the world, the eager to defend with their lives if necessary what Soviet Socialist society lias already achieved and its plans for the future. They’re spurred on to their highest capabilities by the knowledge themselves personally as well that they benefit the entire as collective by doing their best work, just as every increase in the general well-being affects them personally as well. These broad incentives and confidence in the future are steadying, permanent values, ballast for the dynamics of expansion and upbuilding going on all around them.