В Берлине тоже неплохо
«Немец! — воскликнула она и заставила меня остановиться на нужной странице, дотронувшись до моего запястья. — Берлин! Что за город, судя по тому, что я слышала! Что за здания — такие величественно массивные, чего только стоит Унтер-ден-Линден. Чудесно!»
И так продолжалось дальше. Вскоре перед нами предстала горничная-француженка в завязанном крестьянском чепце. И снова хвалебные оды.
«Франция! Только представьте, месье, оказаться в Париже! Помню фотографии, которые папа привез оттуда, когда я была совсем маленькой. Фонтаны на Площади Согласия, веселые французы. Чудесно!»
К этому моменту я уже был сыт по горло. Поддакивать ей в этих однообразных панегириках стало уже утомительно. Кроме того, я не схожу с ума по всем этим странам.
«Если эти страны вам так нравятся, — сказал я. — Почему бы вам не поехать посмотреть на них? Вы же знаете, вы можете получить паспорт».
«Но у меня недостаточно денег, — ответила она. — Возможно, хватит в одну сторону, но тогда как потом вернуться?»
«Зачем возвращаться? — заметил я сухо. — Если эти страны такие райские, почему бы не остаться в них?»
Она посмотрела на меня с удивлением и — эй — даже с оттенком презрения.
«Не вернуться в СССР? — воскликнула она со слезами. — Но, месье, вы сами не знаете, что говорите. Как я могу быть вдали от СССР? Здесь ведь так интересно! Ах, СССР! Не вернуться в Советский Союз — это должно быть невыносимо! Видите ли, мне здесь нравится. Здесь чудесно!»
Я убрал книгу обратно. В этом светлом уютном магазинчике я улыбнулся ей, попрощался и ушел. Я бодро шел по улице, чувствуя, что одержал победу. В ее сознании все еще бушевала идеологическая борьба, это несомненно. Но наша сторона одерживала победу.
Berlin’s Nice Too
«A German,» she cried, stopping me with a touch upon my wrist. «Berlin — what a city, I have heard. Such buildings—of such a majestic massivity, and her Unter den Linden. Marvellous!»
And so it went. Soon we had before us a French maid with laced peasant cap. Again a paean rose.
«France! Just think, monsieur, to be in Paris! I have seen photographs—papa had some which he brought back with him from there when I was little, little, just so high -. The fountains in the Place de la Concorde, the gaiety of those French people. Marvellous!»
By this time I had had enough. It had become the least bit tiring to assist at these repetitious eulogies. Besides, I don’t happen to be crazy about all those countries.
«If you like them so much», I said, «why don’t you go and see them? You can get a passport, you know.»
«But I have not enough money,» she replied. «Perhaps just enough to go away — but how could I come back?»
«Why bother to come back?» I asked drily. «If those countries are so paradisiacal, why not stay in them?»
She looked at me with wonder, and aye!—even with a trace of contempt.
«Not come back to the USSR?» she cried. «But, monsieur, you do not know what you say. How could I stay away from the USSR? It is so interesting—ah, the USSR! Not return to the Soviet Union — that would be unbearable! You see, love it. It is marvellous!»
I put down the book. I smiled at her, in that bright cozy little shop, said goodbye, and left. I walked cheerily down the street, feeling that I had attended a victory. In her mind the ideological battle still raged, it is true. But our side was winning.
