№ 1, 06 января 1937

Автор: Б. Шмулевич

Перепись населения 6 января 1937 года — это третья полная перепись, охватывающая все население Советского Союза. Первая перепись населения после революции была проведена в 1920 году, во время Гражданской войны, и не охватывала всего населения. Переписи 1923-го и 1931 годов затрагивали только жителей городов. В царское время была проведена только одна перепись населения — в 1897 году. Это произошло после «почти 30 лет безуспешных призывов», как пишет А. Котельников, помогавший в ее подготовке.

Считая, что «России, конечно, еще рано мечтать о приглашении всего населения к широкому участию в переписи», Котельников предложил организовать для ее подготовки статистические съезды и распространить популярные книги о переписи, но это невинное предложение расценили как подрывное, и Котельникова попросили уйти в отставку.

В 1897 году широкие массы населения с недоверием и враждебностью отнеслись к переписи как и к почти всем мерам царского правительства. В темной дореволюционной деревне циркулировали самые дикие слухи о целях и задачах переписи. Например, говорили, что «многие люди умирают в какой-то Аравии и остальных туда и отправят», «что все женщины умрут в некой стране, куда отправляют взрослых девушек и замужних женщин», что государство «ищет преступников», «что из стариков сварят мыло» и т. д.

Перепись 1926 года

Совершенно иначе обстояли дела с переписью населения 1926 года. По своей организации и результатам она может быть отнесена к лучшим переписям наиболее развитых стран с многолетним опытом работы в этой области. Вполне естественно, что перепись населения 1926 года, которая была проведена после завершения основных этапов восстановления народного хозяйства и готовилась к его коренному переустройству, продемонстрировала поразительные успехи в вопросе народонаселения, по сравнению с дореволюционной Россией.

Возьмем, к примеру, Москву. Вместе с пригородами ее население в 1897 году составлял 1 038 591 житель. Тогда в Москве было 7 638 священников и монахов, и только 1 837 учителей, 374 инженера и технолога, а также 1 380 врачей, среди которых всего 35 женщин. Содержатели публичных домов были отнесены к отдельной профессии, их было 301, и этот показатель почти равнялся числу инженеров. Студентов, которые получали стипендии, было 779.

Цифры, выявленные переписью 1926 года, совершенно отличались от мрачной картины дворянско-купеческой Москвы 1897 года. В 1926 году было 943 священника в сравнении с 7 638 в 1897 году; 12 519 учителей в сравнении с 1837; врачей насчитывалось 6 443 человека, инженеров — 8 057, а студентов, получавших стипендии, 34 926, по сравнению с 779 в 1897 году.

Несомненно, нынешняя перепись покажет еще более впечатляющую картину. По предварительным данным, в Москве 1 января 1936 года было более 24 000 врачей, из которых более половины составляли женщины, более 100 000 студентов получали стипендии, а число инженеров возросло многократно. Эта перепись будет представлять исключительный интерес с точки зрения отражения изменений в численности, структуре и распределении населения, так как с 1926 года Советский Союз изменился до неузнаваемости, и радикальные перемены произошли также и у населения страны.

By B. Smulevich

The census of Jan. 6, 1937 is the third complete census covering the entire population of the territory of the Soviet Union. The first census after the Revolution was taken in 1920, during the Civil War and did not embrace the whole population. The 1923 census and that of 1931 related only to the urban population.

In tsarist times, only one census was taken, in 1897. This was only undertaken «after nearly 30 years of unsuccessful appeals,» as A. Kotelnikov, one of those who assisted in its preparation, writes.

Considering that «in Russia it is of course too early to dream of inviting the population itself to participate widely in the census,» Kotelnikov proposed to organize for its preparation statistical congresses and to circulate popular books on the census. But this innocent proposal appeared too seditious and Kotelnikov was asked to resign.

The broad masses of. the population mistrusted and were hostiLe to the 1897 census, as they were to all measures of the tsarist government. The wildest rumors about the purposes and tasks of the census circulated in the dark pre-revolutionary village. It was said, for example, that «many people died in some kind of an Arabia and others would be sent there,» «that all women died in a certain country to which adult girls and married women would be transported,» that «they were in search of criminals,» «that old men and women would be boiled into soap» and so on.

The 1926 Census

Quite otherwise were the conditions under which the 1926 census was carried through. For its organization and results it may be placed among the best censuses of the most advanced countries with many years experience in this field. It is natural that the 1926 census, which was taken when the country had, in the main, completed the restoration of its national economy and was preparing for its radical reconstruction, showed striking advances in the matter of population as compared with pre-revolutionary Russia.

Let us take Moscow as an example. Together with its suburbs, the population of the city constituted 1,038,591 inhabitants in 1897. There were then in Moscow 7,638 priests and monks, and only 1,837 teachers, 374 engineers and technologists and 1,380 doctors including 35 women. Keepers of brothels were classed as a separate profession and their number, 301, nearly equaled that of the engineers. Students in receipt of stipends numbered 779.

The figures revealed by the 1926 census were totally different from the gloomy picture of the Moscow of nobles and merchants in 1897. In 1926 there were 943 priests against 7,638 in 1897; 12,519 teachers against 1,837; doctors numbered 6,443, engineers 8,057, and students in receipt of stipends 34,926, as compared with 779 in 1897.

The current census will undoubtedly disclose a still more striking picture. According to preliminary figures, there were in Moscow on Jan. 1, 1936 more than 24,000 doctors, of which more than a half were women, more than 100,000 students in receipt of stipends and the number of engineers has increased manifold. This census will be of exceptional interest from the point of view of reflecting the changes in numbers, structure and distribution of population, for the Soviet Union has changed beyond recognition since 1926, and a radical change has also taken place in the population of the country.

Социалистический сектор

Сравнительное значение социалистического сектора в национальной экономике возросло за это десятилетие с 40 до 98,5%. Производство крупной промышленности, составляющей основу индустриализации страны, выросло с 10 200 миллионов рублей в 1926 году до 58 800 миллионов в 1935 году — почти в шесть раз. По сравнению с 919 тракторами, 366 автомобилями и отсутствием комбайнов, произведенных в 1926 году, производство за девять месяцев 1936 года составило 131 196 тракторов, 89 087 тракторных автомобилей и 37 447 комбайнов.

Фонд оплаты труда увеличился за это время с 5 800 млн рублей до 63 400 млн рублей. Индивидуальное мелкокрестьянское хозяйство преобладало в сельском хозяйстве в 1926 году, когда в колхозы было объединено более одного процента единоличников. Розничная торговля выросла за десять лет с 11 700 до 92 600 млн рублей, а вместе с коммунальным питанием — до 100 000 млн рублей, не считая розничной торговли, осуществляемой на колхозных рынках колхозниками и единоличниками. Десять лет назад частное предпринимательство держало в своих руках почти 40% розничной торговли, а теперь вся торговля — это советская государственная торговля, торговля без капиталистов и спекулянтов.

Все эти процессы непосредственно отражаются на изменениях в структуре населения. Перепись 1926 года показала, что в стране насчитывается 845 000 работодателей, которые вместе со своими семьями образуют внушительный социальный класс эксплуататоров численностью почти 2,5 миллиона человек. Перепись также выявила 1 014 000 безработных (1 660 000 человек вместе с их семьями). Низкий уровень индустриализации показывала малая доля квалифицированных рабочих, при том что инженеров насчитывалось 31 428 человек.

С 1926 года страна добилась огромных успехов. Исчезли не только эксплуататоры, использующие наемную рабочую силу, полностью и навсегда исчезла безработица, неизбежный спутник капитализма и бич рабочего класса. Состав рабочего класса коренным образом изменился. Исчез целый ряд профессий, связанных с тяжелым физическим трудом. С другой стороны, появились новые квалифицированные профессии, связанные с управлением машинами и требующие высокой квалификации: шахтеры, работающие пневматическими кирками и угольными станками, электросварщики и т. д. Возникли новые отрасли промышленности, в которых заняты сотни тысяч рабочих различной квалификации.

Деревня в прошлом

В деревнях прошлого с индивидуальными крестьянскими хозяйствами не было понятия профессии. Было просто целое море «пахарей». Перепись 1926 года зарегистрировала только 20 000 квалифицированных и грамотных сельскохозяйственных рабочих, в том числе 398 женщин. Наряду с ними было зарегистрировано 882 000 наемных неквалифицированных сельскохозяйственных рабочих. Перепись 1937 года должна показать значительный прогресс сельского хозяйства. Наемные неквалифицированные сельскохозяйственные рабочие канули в прошлое вместе с кулаками. Сегодня центральная фигура колхозной деревни — тракторист и комбайнер, механик, шофер.

Социалистическая индустриализация привела к быстрому росту городов во многих отдаленных местностях, в степях и пустынях, а крупные промышленные центры и города возникли на пустырях и других подобных местах. Даже в Московской губернии до недавнего времени было зарегистрировано 187 городских поселений, а в процессе подготовки к переписи выяснилось, что на самом деле это число составляет 318.

За последние десять лет значительно возрос культурный уровень населения. В 1926 году грамотными были только 39% населения, и даже среди населения в возрасте от 8 до 50 лет — только 51,3%. Перепись же населения 1937 года будет проводиться в стране, где безграмотность почти полностью ликвидирована.

Национальная Республика

В СССР было открыто огромное количество школ, училищ, рабочих факультетов и университетов. Успешно осуществляется всеобщее обязательное образование. Число лиц, посещающих начальную, среднюю и среднюю школу, увеличилось с 7,8 миллиона в 1914−15 годах до 10 727 000 в 1926−27 годах и до 25 557 000 в 1935−36 годах

Однако наиболее значительные преобразования произошли в национальных республиках — бывших царских колониях. Создание центров промышленности и Социалистическая реконструкция сельского хозяйства помогли покончить с отсталостью бывших колониальных окраин. Создание многочисленных кадров Национального пролетариата оказало огромное влияние на восстановление экономики и культуры отсталых национальных районов. Появление новых инженеров, техников, руководителей промышленности и работников культуры, вовлечение женщин в производство и эмансипация женщин — все это поднимает национальную окраину на совершенно новую, более высокую ступень экономического и культурного развития.

The Socialist Sector

The comparative importance of the Socialist sector in national economy has increased during this decade from 40 to 98.5 per cent. Production of large-scale industry, the basis of the industrialization of the country, increased from 10,200 million rubles in 1926 to 58,800 million in 1935—nearly sixfold. As compared with 919 tractors, 366 automobiles and not a single combine produced in 1926, the production in the first nine months of 1936 amounted to 131,196 tractors, 89,087 automobiles and 37,447 combines.

The wage fund increased during this decade from 5,800 million rubles to 63,400 million rubles. Individual petty-peasant farming predominated in agriculture in 1926 when less than one per cent of individual peasants were united in collective farms. Retail trade has grown during the ten years from 11,700 million rubles to 92,600 million rubles, and together with communal feeding, to 100,000 million rubles, not including retail trade carried on in kolkhoz markets by collective and individual farmers. Ten years ago private enterprise had in its hands nearly 40 per cent of the retail trade, while now all trading is Soviet state trading, trading without capitalists and without speculators.

All these processes are directly reflected in the changes in the structure of the population. The 1926 census showed the existence of 845,000 employers of labor, who, together with their families, formed an imposing social class of exploiters totaling nearly 2.5 million persons. The census also showed 1,014,000 unemployed (1,660,000 persons toпether with their families). The low level of industrialization was reflected in the very significant number of engineers (31,428) and the equally low proportion of skilled workers.

Tremendous strides have been made by the country since 1926. Not only have exploiters, «employers of labor,» disappeared, but unemployment, that inevitable concomitant of capitalism and scourge of the working class has vanished entirely and forever. The composition of the working class has changed fundamentally. A whole number of professions, connected with heavy physical labor, have disappeared. On the other hand, new skilled trades, connected with the handling of machines and requiring high qualifications, have come into being: miners working on pneumatic picks and coal-cutting machines, electric welders and so on. New industries have arisen which employ hundreds of thousands of workers of. various qualifications.

The Old Village

Professions were unknown in the old village of individual peasant farms. It was one uniform sea of «plowmen.» The 1926 census registered only 20,000 skilled and literate agricultural workers, including 398 women. Alongside with these it registered 882,000 hired unskilled agricultural laborers. The 1937 census will show the tremendous progress of agriculture. The hired unskilled agricultural laborer has disappeared together with the kulak. And now the centra] figure of the collective farm village is represented by the tractor and combine operator, the mechanic, the chauffeur.

Socialist industrialization has brought about a rapid growth of cities in many outlying corners, in steppes and deserts, and large industrial centers and cities have sprung up on waste or almost waste lands. Even in Moscow Province it had been estimated up to recent times that there were 187 town settlements, while during the process of preparation for the census it was found that this number was really 318.

The culture of the population has grown enormously during the last ten years. In 1926 only 39 per cent of the population was literate. and even among the population between eight and 50 years of age only 51,3 per cent. The 1937 census will be taken in a country in which illiteracy has been almost completely abolished.

The National Republics

A huge number of schools, tcchnicums, workers' faculties and universities have been opened in the USSR. Universal compulsory education is being successfully carried out. The number of persons attending elementary, junior secondary and secondary schools has increased from 7.8 million in 1914−15 to 10,727 000 in 1926−27 and to 25 557 000 in 1935−36.

The greatest transformations, however, have taken place in the national republics — former tsarist colonies. The creation of centers of industry and socialist reconstruction of agriculture have helped put an end to the backwardness of the former colonial borderlands. The creation of numerous cadres of the national proletariat has tremendously influenced the reconstruction of the economics and culture of the backward national areas. The creation of cadres of engineers, technicians, industrial executives and cultural workers, the recruiting of women in production and emancipation of women — all this is raising the national borderland to quite a new and incomparably higher stage of economic and cultural development.